ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ "ДИКОЕ ПОЛЕ. ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ"

Поле духовных поисков и находок. Стихи и проза. Критика и метакритика. Обзоры и погружения. Рефлексии и медитации. Хроника. Архив. Галерея. Интер-контакты. Поэтическая рулетка. Приколы. Письма. Комментарии. Дневник филолога.

Сегодня суббота, 20 апреля, 2024 год

Город был всегда. Он был до меня, будет и после. Его заслуга, что прожив в нём от рождения, в семье, где принято было его ругать, я влюбилась в его стены девятнадцати лет от роду и, как оказалось, на всю жизнь. Я прожила его насквозь, я знаю его с лица и с изнанки, я умею любить его и влюблять в него других.

Я стала кровью его и научилась ощущать себя дома в любой его точке. Это он держал меня сквозь чужие города; питал меня, когда я шла его улицами; он – единственный мужчина, любовная история с которым обошлась без предательства; он – единственный из близких, кто не причинял боли. Это он продолжает дарить мне удивительные встречи, зачастую вдалеке от своих переулков и площадей. Это он подарил мне мою любовь, вручив её на бегу, как срочную телеграмму… Он как-то сказал мне по секрету, что я умею писать стихи, и стоит ли удивляться, что две трети из них посвящено ему.

ОСЕНЬ В ЗЕНИТЕ

А происходит вот что: осень в зените –
Паутинки пристают к волосам намертво.
Цепочки слов распадаются – не соединить.
А из молчания вьются крепчайшие нити…
Час, когда утро ещё не заря – марево.
И что выдумывать вздор про хореи и ямбы:
Для рождения строк – как и жизни – нужны двое.
В воздухе – аромат перезревших яблок,
И мотыльки, налетевшие за ночь, падают с лампы…
И очень хочется знать, что не будет покоя.

 

* * *

Он был окном.
А я – возможно – дверью.
Я знал пространство, он – глухую стену.
Его стекло давно покрылось пылью,
Но взгляд был чист… Мы видели друг друга.
Я изредка играл на мандолине,
А он смотрел далёким, дивным взором.
А я играл и струны липли к пальцам.
Но звуки повисали, точно капли,
Застывшим воском на его ладонях.
А он смотрел, он пил меня глазами,
В его зрачках мелькали боль и жалость –
Он так хотел понять моё искусство!
Но он был глух.

 

* * *

Так здравствуй же, Христово Воскресение!
Под звон колоколов
Закончилось святое песнопение.
Пора идти домой.
Без слов,
Со странным чувством радости негромкой,
Как будто сном
Объятый,
Человек идёт по кромке.
По кромке тротуара.
В дом.
В дому горит свеча.
Ему – за тридцать.
А может быть – намного больше «за»…
Он лёг в постель, хотя ему не спится.
Сквозь семь недель Великого Поста
На свет
Несётся, громыхая, колесница,
Неся в себе семь раз по десять лет…
И был день первый…

Поля, отмеченные * звёздочкой, необходимо заполнить!

Ваше имя*
Страна
Город*
mailto:
HTTP://
Ваш комментарий* Осталось символов