Не Украина и не Русь -
Боюсь, Донбасс, тебя - боюсь...
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ "ДИКОЕ ПОЛЕ. ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ"
Поле духовных поисков и находок. Стихи и проза. Критика и метакритика.
Обзоры и погружения. Рефлексии и медитации. Хроника. Архив. Галерея.
Интер-контакты. Поэтическая рулетка. Приколы. Письма. Комментарии. Дневник филолога.
В закоулках Иерусалима
мне встречался ослик черноглазый.
Он возил упрямую тележку,
кротко щуря пыльные ресницы.
Шли гуськом евреи в синагогу.
Жареным тянуло из кофейни.
В лавочке, по шекелю за штуку,
раскупали крестики туристы.
Вдоль камней, изъеденных проказой,
шляпками, зонтами укрываясь,
кочевали галлы и германцы –
но от солнца не было спасенья.
И вот там – в извилинах, в протоках
города, где молятся на рынке,
где солдат на паперти скучает –
мне явился ослик черноглазый.
Низкорослый, вежливый, кудлатый,
шевеля ушами простодушно,
нес он безмятежную поклажу
на святые лестницы и взгорбья.
И припомнил я, что смерти – нету,
пара тысяч лет – глоток забвенья,
шар земной – щепоть сухого праха,
ничего пока не начиналось.
Сердце же – свободно словно небо,
а любовь – доверчивей улыбки…
Как хотел я ослика погладить
и поцеловать… Но не решился.
Дул сквозняк из ямы катакомбной.
Плавил камни жар перед кофейней.
Ковыляла ветхая тележка.
Бормотал погонщик по-арабски.
В ШТИРИИ ДОЖДЬ
Я в вечернем кафе небогато горю,
развалясь, сигарету сырую курю,
сам с собой бормочу поневоле.
Несмолкаемый дождь равномерно звучит,
словно сердце в подушку бессильно мычит
в темноте, улыбаясь от боли.
Вечер пахнет листвою и кислым вином,
дальний угол фонарь освещает с умом,
занавеска шевелится влажно.
Одинокая рюмка вполглаза блестит,
предпоследний червонец в кармане хрустит,
жизнь прекрасна… а впрочем, неважно…
Потому что счастливым быть можно везде.
Чья-то шляпа небрежно висит на гвозде,
дремлет малый за стойкой у бара.
Слева режутся в кости хорват и румын,
я листаю журнал, притворяюсь немым,
в темноте обнимается пара.
Дождь протяжно трубит, провалившись во мрак.
Я плыву неподвижно на ближний маяк,
развернув, словно парус, страницу.
Сладко в сердце бурлит виноградный восторг,
из Италии небо грядет на восток,
на земле размывая границу…
ОСЕНЬ
З.
Не очень счастливые, немолодые,
они, чуть стыдясь, обнимают друг друга.
Мерцают пылинки в луче золотые.
В огромной квартире – ни звука.
Просторно за шторой осеннее небо.
В зеленой бутылке вина полстакана.
Они, улыбаясь, целуются слепо,
дыша осторожно, как два великана.
Белея, струится на пол одеяло.
В открытых глазах – тишина и прохлада.
Им дней на любовь остается так мало,
поэтому жить торопливо не надо.
Потом она спит на груди у мужчины,
и время, любовно свой труд завершая,
спокойным чертам прибавляет морщины,
родные виски серебром украшая.
ИГОЛКА, НАПЕРСТОК, НОЖНИЦЫ
Вещи детства, как звезды в реке,
мне во мраке их светится горстка –
голубая иголка в руке,
золотая головка наперстка.
Взмахи ножниц вперед и назад,
все отважнее вглубь проникая,
режут крыльями тьму наугад,
на коленях у мамы сверкая.
Золотится их маленький рой,
тают тени из меда и воска.
Словно сердце в глуши мировой,
бьется храброе мамино войско.
Что я видел, проснувшись в ночи
на испуганной, жаркой кроватке?
Абажура косые лучи…
Темноты величавые складки…
Помню трепет пружинки в часах,
шорох снега на улице вьюжной…
И живые огни в небесах
над душою моей безоружной...
КОММЕНТАРИИ
Если Вы добавили коментарий, но он не отобразился, то нажмите F5 (обновить станицу).
ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ
