ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ "ДИКОЕ ПОЛЕ. ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ"

Поле духовных поисков и находок. Стихи и проза. Критика и метакритика. Обзоры и погружения. Рефлексии и медитации. Хроника. Архив. Галерея. Интер-контакты. Поэтическая рулетка. Приколы. Письма. Комментарии. Дневник филолога.

Сегодня суббота, 14 декабр¤, 2024 год

Для меня было приятным сюрпризом обнаружить на полках книжного магазина «Москва» две книги Алексея Парщикова. Читаю одну из них — «Ангары». В ней история о том, как он чуть не снялся в роли Пушкина в фильме Марлена Хуциева. Лёша подробно описывает, как и в чём он явился на пробную съёмку: «На мне была кожанка… и, конечно, офицерский планшет через плечо». Стоп. Именно этот планшет когда-то подарил ему я! С одной стороны — он очень подходил к его Маодзедуновской фуражке, а с другой — я тщательно очищал свой дом от вещей бывшей жены и её папаши — отставного подполковника. Даря Лёше солидный офицерский кожаный планшет, сказал: «Будешь ходить с ним в издательства за гонорарами».

Недавно Лёши не стало. И хоть не виделись мы с ним последние четверть века, в голову всё время лезут всякие отрывочные воспоминания. Жил он в начале 80-х очень непросто. На мои угощения обедом со вторым блюдом из голой жареной картошки приговаривал: «Ну и живёшь ты!» Подрабатывал — где придётся: Дедом Морозом на новогодних праздниках, сборщиком урожая яблок на широких просторах совдепии… Зарплату гастербайтерам совхозы платили в то время исключительно натурой, а заработанные яблоки после этого надо было ещё продать. Лёша рассказывал, а мы заходились смехом от его стихотворных привлекалок покупателям рынков. Возвращался в Москву он с бицепсами, как у Шварценеггера.

За всё время нашего общения — 1981–1984 годы — его напечатали в журналах лишь дважды, и он пребывал в полном безденежье. Я предложил как-то Алексею последовать примеру Лёвы Беринского и заняться переводами. С Лёвой у него были особые взаимоотношения, и обращались друг к другу они исключительно на ВЫ. Особенно смешно это выглядело за бутылкой водки.

На моё предложение Лёша ответил: «Понимаешь, издательства после первых публикаций поставят на мне штамп „переводчик“, и свои стихи я после этого не напечатаю никогда».

Помню, как финны, издав сборник советской поэзии, включили в него Лёшу Парщикова. Авторы стихов в сборнике опубликованы были по алфавиту. Лёша с гордостью показал мне себя, расположившегося сразу же после Владимира Маяковского. На что я ему сказал: «Издай бы они русскую поэзию, был бы ты перед Пушкиным».

Лёша страстно увлекался фотографией, где-то с кем-то встречался на фотографических тусовках, а мне предлагал организовать фотоклуб. По

иронии судьбы, его жена (тех времён) стала в середине 90-х директором Московского Дома фотографии и рулит им до сих пор.

* * *

С Алексеем Парщиковым во времена нашего общения в 80-е в Ясенево связано много забавных историй.

Фотографировать памятники Ленину Лёша Парщиков начал еще в 70-е годы, благо недостатка в объектах не было. Слайды демонстрировал с удовольствием при каждом удобном случае. Затихал треп, гасился свет, включался проектор.

Ленины были разные: гипсовые, чугунные, гранитные, из бронзы. Маленькие, большие, гигантские. С кепкой в руке, кепкой на голове, вообще без кепки. Завершал демонстрацию Алексей двумя одними и теми же слайдами: со спины — на скамейке сидят двое. В лысом угадывается вождь пролетариата, рядом — маленький мальчик. Тот же памятник снят «в лоб». Справа от Ленина кучерявый малыш — Володя Ульянов в детстве. Они беседуют. Быть может, о мировой революции.

* * *

В начале 80-х мы с Парщиковым нашли халтуру — съемку буклета для небольшого полупрофессионального эстрадного коллектива. Снимать решили в Ясенево, недалеко от моего дома.

В назначенное время к дому подъехал «ПАЗик» с пестрой компанией и развешанной на стенках кабины сценической одеждой. Кого только среди них не было: чтецы, певцы, фокусник, танцоры и даже исполнительница полуэротического танца.

Съемка подходила к концу, приближалось намеченное застолье с самогоном, в изготовлении которого я считался крупным специалистом. Ожидание подогревали многозначительные подмигивания двух молодых артисточек. Осталось перейти кольцевую дорогу, что в двух минутах ходьбы от моего дома.

Внезапно пудель, взятый на съемку супружеской парой артистов, вырвался, заметался по дороге и был сбит машиной. Пришлось признаться, что я еще и врач. Намечавшееся застолье заменили шинирование сломанной лапы собаки и отпаивание валерьянкой хозяйки.

Оплата съемки обычно проводилась после одобрения ее комиссией Москонцерта. Просмотр слайдов проходил почему-то одновременно с приемом эстрадной программы. Это был неудачный день для наших артистов — все валилось из рук. Быть может, сыграл роль несчастный случай с собакой. К тому же во время выступления у танцовщицы лопнула одна бретелька, и выскочившая грудь уставилась на членов комиссии.

Провал программы был предрешен, но когда артисты узнали, что погубили нашу съемку, они вступили в неравный бой с приемной комиссией. Произошло небывалое — впервые в истории Москонцерта для забракованной программы были утверждены афиша и буклет. Гонорар нам выплатили. Больше всех за нас боролась исполнительница полуэротических танцев.

* * *

Переезд в Ясенево в начале 80-х я называл выселением из Москвы с сохранением прописки. Два часа езды на работу и столько же обратно возмещались отсутствием городской суеты, чистым воздухом, окрестными красотами. Из окна моей квартиры открывался вид на пруды у кольцевой дороги и остатки разрушенной войной усадьбы, а двор дома плавно переходил в Битцевский лесопарк. В редкие дни, свободные от дежурств и съёмок, я любил, расслабляясь, гулять по округе.

Однажды мы с Лёвой Беринским и Алексеем Парщиковым забрели в Узкое, недалеко от дома Алексея. За высоким забором у Тютчевской аллеи располагался Дом творчества Союза писателей, куда моим приятелям, хоть и поэтам, попасть не светило. Рядом — прекрасно сохранившийся храм Казанской Богоматери. Одна из решёток на его окне была отогнута-то ли местными пацанами, то ли пьяными членами писательского союза. Взгромоздившись на что-то и заглянув в окно, мы были потрясены. Весь огромный зал храма был заставлен большими ящиками, обитыми по краям металлической лентой. На каждой из них красовалась свастика и надпись на немецком языке. Один из ящиков был раскурочен, и вокруг него валялись папки со свастиками.

Оказалось, перепрофилирование церквей в совке под склады распространилось на хранение архивов Третьего Рейха. Любопытно, куда делись эти архивы после возвращения храмов Православной церкви? Справедливости ради их следовало бы перенести в музей В. И. Ленина или в мавзолей. Как-никак, а вождь пролетариата остался у немцев должником — деньги большевикам на развал России, перевоз закрытым вагоном Ильича с соратниками в колыбель революции…

����, ���������� * ���������, ���������� ���������!

���� ���*
������
�����*
mailto:
HTTP://
��� �����������* �������� ��������