ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ "ДИКОЕ ПОЛЕ. ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ"

Поле духовных поисков и находок. Стихи и проза. Критика и метакритика. Обзоры и погружения. Рефлексии и медитации. Хроника. Архив. Галерея. Интер-контакты. Поэтическая рулетка. Приколы. Письма. Комментарии. Дневник филолога.

Сегодня вторник, 22 октября, 2024 год

КОНКУРС

На вопросы «Дикого поля» отвечают литературные эксперты

Иван Зорин

писатель, журналист,

редактор «Литературного журнала» (Россия)

Андрей Можаев

литературовед, прозаик (Россия)

Алексей Караковский

поэт, журналист, редактор журнала «Контрабанда», редактор издания «Точка Зрения» (Россия)

Светлана Фельде

прозаик, журналист,

редактор альманаха «Пилигрим» (Германия)

Наталья Вареник

журналист, поэт,

член Союза писателей Украины (Украина)

Елена Зейферт

писатель, литературовед, поэт, критик (Казахстан)

Михаил Блехман

филолог, прозаик, лингвист,

редактор альманаха «Порт-Фолио» (Канада)

Елена Рышкова

поэт, эссеист, организатор конкурса «Русский Stil — 2008» (Германия)

— Ваши критерии ?

Критерий, на мой взгляд, может быть только один — художественность. Всё остальное относится к так называемой вкусовщине. При всей субъективности искусства литературная художественность «наиболее объективна», если можно так выразиться. Ею я и руководствовался при оценке (И. Зорин).

Мои критерии в подобных мероприятиях всегда остаются одни и те же — художественность. То есть, соединение серьёзного содержания и эстетической формы вне ограничений жанровых (А. Можаев).

У меня примерно одни и те же требования к любому стихотворению — и по форме, и по содержанию. От простейших «не с глаголами отдельно» и «глагольная рифма без работы мысли — зло» до сложных «а мог ли этот достойнейший автор придумать в этом месте такую метафору, которую точно невозможно предугадать». Как всегда в конкурсах, простые критерии применялись чаще, и потому я, вероятно, наставил больше всех низких оценок. Зато я полностью уверен в немногочисленных высоких оценках (А. Караковский).

Мои критерии? На этот вопрос сложно ответить. Потому что умничать не хочется, а простенько и незатейливо говорить о таком сложном понятии как проза и поэзия — не хочу. Но думаю, что иные со мной согласятся, если обозначу так: когда у тебя есть определенный опыт в литературе, ты в состоянии отличить литературу от НЕ литературы. Это и есть критерий. И совсем просто: если после прочтения вещи не возникает вопрос «НУ И ЧТО?», значит, автор писал не зря (С. Фельде).

— Единственным и главным критерием была качественная или даже настоящая поэзия. Объяснить — что это такое — очень, неимоверно сложно! Я закончила факультет поэзии Литературного института им. Горького, это самая высшая инстанция поэтического «образования», если так можно выразиться — потолок, но, увы… даже там нам не смогли объяснить: что это такое? Хотя «школа» Литинститута чувствуется практически у всех его выпускников…

Настоящая поэзия — это то, что нельзя передать словами. Она или есть или ее нет. Очень часто встречаются стихотворения, где все вроде бы хорошо: и складно зарифмовано, и образы натыканы, и смысл высокий — а поэзией там и не пахнет!

Настоящая поэзия может быть разной, например, предельно простой.

В конце 70-х, начале 80-х в Москве (как в столице поэзии всего пространства бывшего СССР) было несколько молодых поэтов, которые публиковались на страницах самых престижных изданий. Это был Олег Хлебников, который позже работал в журнале «Огонек», Саша Чернов, который также закончил Литинститут и ныне живет в Киеве, и… я!)

Помню наши «звездные» публикации на страницах «Комсомолки», «Литературной Газеты» и других изданий.

В одной из подборок Олежки Хлебникова на страницах «КП» было такое стихотворение, позволю его по памяти процитировать:

Понимаете, в мире стоит Тишина.

Разгадать ее тайну не в силах, а рад бы…

Тишина — даже если вскипает весна,

Даже если соседи горланят на свадьбе.

И в метро и на стройке услышать ее —

Это свойство поэтов и женщин усталых. Тишина воздвигает свои пьедесталы,

На которых над бытом стоит Бытие.

Но когда на земле разразится война

Или где-то в глуши, в темноте переулка

Чей-то крик разорвется — внезапный и гулкий —

Вот тогда, погибая, кричит Тишина.

А потом Тишина наступает опять

И никто ее тайну не в силах понять.

Это написал человек в 18 лет.

И это для меня всегда было настоящей поэзией, потому что в этом есть то, что нельзя выразить никакими комментариями самых умных критиков.

Настоящая поэзия может быть очень сложной. И такой она в последнее время и является, потому что пришло время сложных поэтов. Чаще всего она присутствует там, где, прочитав стихотворение, ты так и не понял — о чем, собственно, шла речь? Но сидишь, потрясенный, потому что это было прекрасно.

Так бывает со мной, когда я читаю стихи Александра Кабанова, Ивана Жданова и некоторых других современных поэтов.

Я не люблю банальности в поэзии. Люблю сложные рифмы, сложные размеры, неожиданные потрясающие образы. Но все это может существовать только там, где присутствует вдохновение, Бог и талант.

То, что создано искусственно — всегда мертво (Н. Вареник).

Я оценивала на конкурсе поэзию и немецкоязычную прозу. Главный критерий отбора — конечно, качество художественного текста. Как оно определяется? Важны новизна произведения, чистота стиля, органичность, родственность образов, цельность текста… Для поэзии ценны и богатые вертикальные ряды, когда дополнительные смыслы возникают на уровне стихотворной графики, рифмы…

Высокохудожественное произведение возникает благодаря таланту, мастерству и самокритике автора. Самокритика в процессе написания произведения не менее важна, чем талант и мастерство. Авторы, лишённые самокритики, обычно не «слышат» себя и не способны создать ВЕСЬ текст на одном, высоком уровне. Это отчётливо видно критику, подобные несовершенные тексты вызывают сожаление (Е. Зейферт).

Во-первых, я считаю литературные конкурсы нонсенсом. Не уверен, что мои любимые Достоевский, Мандельштам или Гоголь удостоились бы наград.

Однако в конкурсе «Русский Стиль» я участие принял, т. к. подобралась хорошая, неангажированная компания.

Мои критерии — собственно, критерий: профессионализм. Не зарабатывание денег литературным трудом (само по себе это, я считаю, к профессионализму отношения не имеет), а серьёзное, грамотное, разумное — в общем, профессиональное отношение к словесности. Понимание того, что литература — это сложно. Знание хотя бы азов истории литературы. Понимание того, что в литературе были и навсегда остались Сервантес, Шевченко, Достоевский, Кафка, Уайльд, Кортасар, Пушкин, Борхес, Мандельштам и равные им фигуры, и плодить на этом фоне любительщину — стыдно, да и бессмысленно. И не знать толком родного языка — тоже стыдно (М. Блехман).

Для меня критерием оценки литературного произведения является мой вкус. Я не принимаю определения «вкусовщина», так как считаю его в корне неверным. Беллетристика и поэзия, по определению, создаются не для специалистов, но для обычных читателей. Поэтому для того, чтобы произведение вам понравилось, совершенно не обязательно знать теорию стихосложения, либо правила написания романа. Вкус читателя формирует долгое и вдумчивое чтение, а также его собственный опыт жизни. То, что мне нравилось читать раньше, сейчас может уже не волно- вать, но памятка о прочитанном заложена в матрицу моего сознания. И я внутренним слухом сравниваю всё, что читаю нынче с этой матрицей. Чем больше узнаваемого нахожу в тексте, тем легче мне его оценить. Из этого следует, что текст, написанный в совершенно новаторском стиле, не понравится — у него нет предшественников, не с чем сравнивать. Но такое встречается крайне редко, так как совершенно по-новому написать практически невозможно. Я всегда повторяю, что критики не различают плохое и хорошее, они их создают. И это справедливо для любого уровня произведения. Но чем выше уровень сравниваемых произведений, тем сложнее их ранжировать. И тогда главенствующую роль начинает играть случай. Таковым может выступить настроение критика в день прочтения, плохая погода или качество шрифта, которым написан текст. Это уже не имеет никакого значения, это «эффект бабочки», как говорят в теории вероятности. Когда критику нужно сделать выбор из близких по уровню текстов, тогда он может просто бросить кости или ткнуть пальцем в список. Кто попадает под указательный палец, тот и выиграл. И так было всегда, во все времена. Выбор идола, кумира ИЗ СПИСКА РАВНЫХ — это дело случая. Я уверена, что в ряду авторов пушкинской эпохи были поэты не меньшей значимости, например Батюшков, но история выбрала Пушкина, потому что на вершине Олимпа может стоять только один, но не толпа. Множества имен народ не запомнит.

Что касается анализа стиха или романа, что последует за интуитивным его выбором, то, если меня просят обосновать своё мнение, я смогу достаточно квалифицированно разобрать стих или текст. Другое дело, что стих можно разобрать, но собрать его по этим же правилам невозможно. Именно этот факт говорит о субъективности разбора. О размытости и нечеткости его правил. Более того, правила эти меняются от века к веку и кто знает, каковы они будут в дальнейшем (Е. Рышкова).

— Ваши открытия?

Открытий три. Андрей Шульгин с его «Тоской», Григорий Салтуп с его сказкой «Рыбаки» и очень низкий уровень остальных (И. Зорин).

Увы, но работ в прозе, о которых можно было бы сказать — вот, полноценное произведение, таких не было. Либо пустенькие по смыслу, либо не прописанные, бедные по языку, стилю. Очень мало авторских оригинальностей, попыток ярких решений, глубоких тем. Исполнительство слабое. Была парочка рассказов, но и они на открытия не тянут. Милые, с настроением, с некоторым уровнем мастерства, но темы общие, известные. А открытий в темах нет.

Я пришёл к выводу, что подобные конкурсы следует тщательней готовить и даже специально искать авторов и приглашать их к участию, целево искать и приглашать. Самотёком идёт очень много графомании и просто бездарности. А сами серьёзные авторы, как правило, напуганы подобными конкурсами, которые были из рук вон плохо проведены. И фоном идёт недоверие к конкурсам вообще.

Сюда же надо прибавить и более строгий требовательный отбор членов жюри. Многие сбиваются от объективности на вкусовщину. И когда таких оценщиков изрядно, лучшие работы в общем зачёте опускаются ниже слабейших. В жюри должны быть профессиональные литераторы и теоретики. Может, следует задавать девизы конкурсам, подправлять путь авторам. Короче, нужна более качественная подготовка и отбор. Необходимо заранее обговаривать оценщикам те критерии, по которым судятся вещи. Иначе получается разброд. Так, на этом конкурсе, как и вообще сегодня в периодике, превалируют вялое быто-писательство, такие же вторичные вялые сказочки для детей и взрослых, уход от анализа эпохи, её злободневности, отсутствие героя в его литературно-художественном понимании, превышение идеологических или политических интересов над художественными, отвязанная вообще от всех реалий или традиций литературы выдумка под грифом «фэнтези». Бесполётности мысли.

Хотя есть одно направление в работах, которое следует выделить. Это те работы, где повествуется о сегодняшней жизни сирот, брошенных стариков, инвалидов. Хоть работы по исполнению и слабенькие были, но это говорит всё же о живой ещё традиции русской литературы сопереживания, печалования о человеке. Вот для меня — главное, что я выделяю по итогам конкурса. Это сострадание нужно бы подкреплять повышением общей культуры и художественным уровнем, исполнительским мастерством (А. Можаев).

По ощущениям, которые, кстати, совпали и с ощущениями других судей, итоговый список авторов (который должен был попасть в альманах, но был, в конце концов, напечатан мной в журнале «Контрабанда») выглядит очень достойно и более-менее ровно. Но, конечно, у каждого есть какие-то свои субъективные предпочтения. Меня, например, не очень убедило победившее стихотворении Валентины Криш, у неё есть более сильные стихи. Стопроцентное открытие — стихотворение про больницу в Киржаче, со второго прочтения выучил наизусть. Ещё очень понравились все без исключения верлибры, представленные в итоговой подборке. Сейчас, к сожалению, нет возможности уточнить фамилии понравившихся авторов, а то я бы их здесь же и назвал (А. Караковский).

Члены жюри читали материалы анонимно. То есть имен авторов мы не знали. Из всего огромного количества авторов на меня по-настоящему произвели впечатление только три автора. И еще одно открытие: сколько же у нас, правда, появилось писателей! Просто беда… (С. Фельде).

К сожалению, стихи тех авторов, которых я отметила, не вошли в число победителей. До сих пор жалею об этом, потому что эти стихи выделялись среди других произведений. Очевидно, у других судей были все-таки иные вкусы и критерии, ведь все мы были очень разные — кому-то нравился авангард, кому-то — классическая поэзия… (Н. Вареник).

Из моих открытий на конкурсе сразу вспоминается цикл стихотворений Елены Максиной, где словесными средствами воспроизведены творческие манеры различных художников мировой величины. Например, манера Ренуара:

как девочки его прозрачны,

так дочери твои светлы…

Отмечу тексты Ольги Агур… В октябре в Булгаковском доме мне подарили книгу израильского поэта Йоны Волах в переводах Ольги Агур — эти переводы ещё раз подтвердили одарённость Ольги (Е. Зейферт).

Открытий было немного. Да это и понятно, ведь что современная русская словесность, я считаю, находится в глубочайшем кризисе. Но несколько имён назову, понимая, конечно же, степень своей субъективности: Елена Черникова, Ксения Ващенко, Игорь Кораблёв, Светлана Горбань. Это всё — авторы прозы, т. к. я был членом жюри в разделе «Проза». Всех этих авторов я уже опубликовал или планирую опубликовать в сетевом альманахе «Порт-Фолио», который редактирую (М. Блехман).

Наиболее значимым открытием для меня явилась мысль, что поэзия неистребима. Все разговоры о смерти поэзии — только досужие литературные сплетни. Не стоит мерить её жизнеспособность лишь тиражом поэтических изданий. Поэзия не является элитарным явлением, она вездесуща и неистребима, как неистребим русский язык.

А вот покупка поэтических сборников и их чтение — это совсем другой процесс. Вы ведь не будете утверждать, что тот, кто не любит читать, не умеет говорить. Вы можете заметить, что он не владеет литературным языком, однако глубинные, лингвистические правила языка крепко заложены в его голову уже с младенчества, совершенно независимо от дальнейшего научения чтению. Именно поэтому дети так быстро учатся говорить и делают это, поверьте, по всем правилам лингвистики, хотя не прочли ещё ни одного слова в книге. Речь вложена нам в голову, как программа, и инициируется разговорами окружающих людей с первых минут после рождения. И этой речи присущи все те свойства русского (немецкого, латинского, любого) языка, которыми блещет поэзия — абстракция, перенос значений, метафория. Потому что язык построен на основе переноса значений с предмета на образ. Ведь, по существу, основой поэтического мышления есть метафоричность, отрыв значения от конкретного образа, обобщение. Именно такой отрыв значения от образа отличает человеческий язык от речевых актов животных. Слово вмещает в себя огромное количество реальных предметов, оно по своей сути абстрактно и виртуально.

Например, и стол в вашей комнате, и бабушкин, и отеческий — все входят в обобщающее понятие СТОЛ, независимости от места, где он стоит или его принадлежности. Но именно так привязано «говорят» животные, прикрепляя РАЗЛИЧНЫЕ звуки к одному и тому же понятию в зависимости от того, кому оно принадлежит или где оно находится. В любом язы- ке поэзия всегда — языкотворчество. Это её основная роль в человеческой речи, а значит и в литературе.

В поэзии перенос, метафора позволяют расширить границы языка ещё на один уровень обобщения. Но поэтическое мышление присуще всем людям, владеющим языком, даже если они этого не замечают.

Другое дело, что для его полной реализации нужен особый носитель такого мышления, и тут уже речь о поэте. Но это другой разговор.

Благодаря конкурсу я убедилась, что поэтическим мышлением в русскоязычном мире обладает огромное количество людей. В разной степени совершенства, но они им владеют и с радостью применяют в стихописании. Пусть кто-то презрительно назовет большинство их графоманами. Я не признаю понятия графоман. Оно используется, как правило, в дурных целях, для разделения, для выделения некоторых в пантеон богов. Когда говорят «много прошеных, мало избранных», это для меня, как красная тряпка для быка. Если бы ту энергию, которую сайтовские рецензенты изливают в процессе порицания графоманов использовать да в мирных целях, ей бы не было цены. Однако, как правило, эти игры затеваются с целью убрать конкурента или потешить своё самолюбие возможностью указывать на «ошибки», либо «учить», как «правильно» писать. Именно потому, что всё определяет субъективный критерий оценок, а также потому, что любой стих — это куда более личное, внутреннее, чем даже автобиографическая проза, именно поэтому любой критик-оценщик должен умерить свой пыл и постараться не обидеть человека, стоящего за стихом. Это моё твердое убеждение.

И, собственно, в чём же грех этих «графоманов»? Ну, слабо (по оценке критика) пишут, ну так что? Они что, людей на дороге режут или детей к наркотикам приучают? Если человек пишет, так, по крайней мере, хоть грамоту русскую не забывает. И пускай участвует в конкурсах, это даст ему стимул читать и надеяться, что его тоже прочтут, а в нашей жизни надежда, это очень большое подспорье.

В конкурсе Русский Stil 2008 участвовало более 500 поэтов и около 400 прозаиков. Далеко не все авторы прошли отборочный этап и ещё меньше попали в длинный список. Но, убеждена, что любой конкурс должен проводиться так, чтобы авторам было радостно в нем участвовать, чтобы осталась хорошая память.

Я и моя команда сделали много, чтобы оставить о конкурсе хорошую память. Жаль, что не всё удалось реализовать из-за идеологических разногласий с оргсоветом фестиваля и моих финансовых трудностей. Но я надеюсь, что авторы конкурса будут вспоминать его не злым словом, даже если никуда не попали (Е. Рышкова).

— Что же такое современный «русский стиль»?

Скорее всего, это отсутствие стиля. Извините за прямоту. Впрочем, это беда нашего времени, и конкурс — всего лишь лишнее тому подтверждение (И. Зорин).

Если вы спрашиваете о «русском стиле» с маленькой буквы, то, пожалуй, его нет, есть только общеобъединяющее русскоязычное пространство со множеством литературных традиций и перекличками между ними. А вот «Русский стиль» с большой буквы — это уже нечто большее, это ощущение общности между людьми, сопричастности. Я это видел своими глазами на фестивале в Одессе, где собрались авторы из Киева, Минска, Москвы, Екатеринбурга, Перми, Рязани, других городов. Дома мы все находимся в провинции (в том числе и я в Москве). «Русский стиль» — это категорический и бесповоротный выход из провинциальности, приглашение принять более высокую планку требований, более достоверную картину мира. Если бы «Русского стиля» не было… он бы был! :) (А. Караковский).

Что такое современный русский стиль? Мне вообще это определение изначально не понравилось. Потому что синоним современности всегда один — или есть талант, или его нет. Во все эпохи и времена (С. Фельде).

Современный русский стиль… Я думаю, что абсолютно верно определяет специфику современной русской поэзии известный поэт Кирилл Ковальджи. Он считает, что русская поэзия как явление более молодое, чем многие европейские поэзии, ищет разговорную интонацию, через которую прорывается и из которой вырастает драматизм… В русской поэзии ещё много живой ткани, «свежего мяса». Европейские поэзии — французская, немецкая, румынская, болгарская — более уставшие, они визионерские, поскольку в большей степени работают с понятиями, высокими метафорами, не «снижаясь» до конкретики. Конкурсные произведения в большинстве своём подтверждили это интересное наблюдение Кирилла Ковальджи (Е. Зейферт).

Современный «русский стиль», к моему колоссальному сожалению, это любительщина, невзирая на статус автора — «любитель» или «мэтр». Гибнут толстые журналы — гордость русской словесности, публикуется макулатура, на поверхности находятся имена, не имеющие отношения к литературе в моём понимании этого слова. Увы.

Но, возможно, я излишне резок. Единственное объяснение и оправдание — я слишком люблю русскую литературу и русский язык (М. Блехман).

В зеркале конкурса «Русский Stil — 2008» можно увидеть, что современный русский стиль в поэзии отличается достаточно хорошим средним уровнем письма. И это, кстати, подтверждает мою мысль о том, что поэзию читают, пусть лишь те, кто её пишут, но читают. Иначе невозможно поднатореть в гладком стихописании.

На конкурсе практически не было стихов, написанных в авангардной манере. Также было очень мало верлибра. Преобладали более устоявшиеся метрические формы.

Отличительной особенностью европейского стихосложения является образ и мысль. Причем они в ней, практически, неразделимы. В поэтическом европейском мире преобладает белый стих, где образ накрепко соединен с мыслью и являет собой прекрасную философскую композицию. Русский язык настолько пластичен, что позволяет многомерное мелодическое звукописание. Поэтому, стихи без рифмы для нас, скорее, неполные стихи. Но иногда богатство возможностей языка оборачивается потерей в поэзии, так как авторы увлекаются рифмой и забывают о мысли и образе.

Было невероятно много стихов о любви и природе. Описательных, гладких и совершенно неинтересных. Также много было эпических длинных повествований, особенно в жанре фэнтэзи. Такие произведения с трудом можно отнести к поэтическим. Практически не было гражданских стихов, а то, что мне пришлось прочитать — было очень слабым. Но, в целом, не было поэтических новых находок и тем, которые бы чем-то отличались от привычно главенствующих в поэзии. А главным для поэзии всегда был человек, его внутренний мир и настроение. Вот стихов-настроений было предостаточно и среди них действительно встречались драгоценные находки.

Должна сказать, что количество женщин-авторов было несколько больше, чем мужчин, уж не знаю по какой причине. И то, что прислали женщины, было зачастую интереснее мужских стихов. Поэтому и в длинном листе больше женщин.

Я сделала для себя множество открытий среди поэтических имен. И благодарна конкурсу за такой подарок. Среди тех, кто составил длинный список лучших авторов конкурса, — вот незнакомые мне имена, но каждый стих этих авторов я готова перечитывать множество раз:

Ольга Ромашова, Алексей Сомов, Ирина Аргутина, Ната Сучкова, Маргарита Борцова, Татьяна Кадникова, Елена Асенчик, Ольга Агур, Сергей Матросов, Андрей Грязов, Светлана Ширанкова, Юлия Мешавкина, Сергей Вараксин, Денис Берестов, Александр Кораблев, Максим Бородин, ЛенКа Воробей, Иван Несмирный, Илья Жериков, Анастасия Яковлева-Помогаева…

О каждом из них могу сказать: пишет замечательные стихи, настоящий поэт. Но то же я могу сказать обо всех других авторах — в списке длинного листа.

Конкурс привлек внимание таких признанных, известных в сети и вне её поэтов, как Елена Тверская, Елена Максина, Александр Бурш, Николай Шилов, Татьяна Калашникова, Валентина Криш, Ирина Фещенко-Скворцова, Наталья Артеменкова, Виктор Батраченко, Иван Белецкий, Николай Почтовалов, Марина Генчикмахер, Илона Тайх, Мара Левина, Анна Мар, Надежда Далецкая, Владимир Беляев.

Могу с гордостью сказать, что поэтический конкурс не обманул моих надежд, авторский состав длинного листа может украсить любой сборник современной русской поэзии, а стихи, отобранные судьями и попавшие в виртуальный сборник поэзии конкурса — это настоящая, высокая поэзия.

Проза, присланная на конкурс, была, честно говоря, значительно слабее поэзии, но и среди множества плохих рассказов, судьям конкурса удалось выловить настоящие жемчужины. Поэтому за прозаическую часть конкурса тоже не стыдно.

Могу добавить, что, в отличие от поэзии, в русском стиле современной прозы появились главенствующие темы. Причем темы эти точно соответствуют социальным изменениям в обществе. Было много рассказов о брошенных детях, беспризорниках. Особняком стояли произведения о брошенных стариках. И третья ипостась неблагополучия — несчастные животные. Как ни странно, но фэнтэзи и мистика занимала очень малую толику в общем числе произведений.

Публицистика, для которой была открыта отдельная номинация, оказалась достаточно слабой, какой-то «местечковой».

Не порадовали и рассказы для детей. Они скорее были рассказами о детях, но сами маленькие читатели им вряд ли порадовались.

Истинное наслаждение мне принесли стихи для детей, присланные на конкурс. Пусть авторов, пишущих стихи для детей было куда меньше, чем всех остальных, но качество стихов было просто отличным

(Е. Рышкова).

Поля, отмеченные * звёздочкой, необходимо заполнить!

Ваше имя*
Страна
Город*
mailto:
HTTP://
Ваш комментарий* Осталось символов